Веронская история на французский манер
Спустя 2 года в театр «Новая Опера» вернулась опера «Ромео и Джульетта» Шарля Гуно в постановке Арно Бернара. Произведение композитора — настоящий раритет для русской сцены, сейчас эта опера нигде не идет. Поэтому спектакль «Новой Оперы» особенно ценен — как возможность познакомиться с одним из шедевров французской лирической оперы.
Постановка предельно академична: в ней режиссер полностью подчинился Гуно, так что любители традиционного театра будут в восторге.
Пожалуй, единственная большая новация — внедрение эффектных батальных сцен в прологе и 3-м действии. Бои Капулетти и Монтекки поставлены в прямом смысле кроваво: с пронзанием шпагами, душераздирающими криками, невероятным динамизмом движений. За эти сцены отвечают профессиональные фехтовальщики театра «V». И этот режиссерский жест не противоречит музыке: наоборот, он подчеркивает барочную жесткость и нерв драматических фрагментов партитуры.
Один из самых красивых эпизодов спектакля — сцена свадьбы Джульетты и Париса, когда сверху начинают падать белые лепестки цветов. Но венчание не состоится: Джульетта теряет сознание и погружается в сон благодаря волшебному снадобью Лоренцо. Ее отец, думая, что она мертва, в ярости опрокидывает огромный крест — символ веры.
Очень трогательно выглядит финальная мизансцена двух веронских влюбленных: умирая, их руки тянутся друг к другу, но так и не соприкасаются.
Режиссура Арно Бернара предельно проста — она дает артистам возможность показать свою актерскую индивидуальность, что они и делают с радостью.
Вслед за композитором, который в опере ни разу не использует прием стилизации, дабы перенести слушателя в Средневековье (чем не преминул воспользоваться Сергей Прокофьев уже в следующем веке), Бернар (он выступил и художником постановки) также не стремиться воссоздать колорит стародавней эпохи на сцене. Его Ренессанс выглядит довольно условно: костюмы персонажей разделены по цветовому принципу. Капулетти — в красном, Монтекки — в черном, Джульетта — в белом, а Ромео — в сером.
То же — со сценографией. Никакой Вероны и Италии вообще тут нет и в помине. Да и как она может быть, если Гуно, характеризуя знать старинного города, использует жанр изящного вальса? В спектакле основная конструкция, которую видит зритель — огромные стены грязно-серого цвета, обитые медью и уходящие ввысь.
В каждой картине на сцену привносится новый элемент: будь то окно Джульетты, фонтан или кровать в средневековом стиле. Невероятно красив финальный акт: здесь внутри этих стен помещены свечи, которые во тьме освещают все пространство, придавая концовке почти что мистериальный характер.
В постановке состоялся дирижерский дебют — француз от макушки до пят Клеман Нонсье впервые представил свою интерпретацию «Ромео и Джульетты». Как ни странно, но именно элегантности, столь важной для этой музыки, в его трактовке не хватило. Первая картина запомнилась неприятным расхождением оркестра и хора. В остальных фрагментах не всегда качественно звучала медь, а тарелки порой нещадно громыхали. Тем не менее, необходимый музыкальный тонус был, и драматургия оперы текла динамично, однако в общей интерпретации хотелось бы большей легкости и изящного вкуса.
В «Новой Опере» есть артисты, способные не только все спеть, как завещал великий Гуно, но и прожить образы сладкой веронской парочки так, что зритель будет слезы с глаз вытирать.
Фантастическим Ромео предстал Алексей Татаринцев: думается, что в российских театрах трудно найти исполнителя, который подходил бы к этой партии лучше, чем он. В его пении пленяет все: и полетность, и пластичность чистейшего лирического голоса, и безупречная передача эмоций героя — от охватившей Ромео безудержной ненависти к Тибальду до нежнейших, сладких признаний Джульетте. Актерские качества Татаринцева также погоды не портят: чувствам его Ромео веришь без вопросов.
Мария Буйносова — та Джульетта, которую мы все и представляем в своем воображении. Хрупкая, женственная, но самоотверженная героиня средневековой истории, с летящей походкой и волосами цвета льна. Но главное — голос, а у Буйносовой он очень богатый: начиная с колоратур вальса героини, заканчивая почти что драматическим звучанием в финале. Артистка не только уверенно пела, легчайшим образом забираясь на верхушки (в том числе и “ре” третьей), но, главное — с потрясающей образностью исполняла каждую фразу. Так что даже такие несколько старомодные моменты оперы, как ария со снадобьем в 4-м действии не выглядели вставными.
Ярчайший эпизод спектакля — песня пажа Стефано, так любимая и французской публикой XIX века, и, как оказалось, русской нынешнего. В ней положила зал на лопатки Гаяне Бабаджанян, в чьем пении удачно сошлись филигранность техники и удивительная тонкость пропеваемых мелких нот.
В остальных, не таких важных, но тоже значимых ролях более чем самобытно себя показали Александр Мартынов (Меркуцио), Александра Саульская-Шулятьева (Гертруда), Дмитрий Орлов (Капулетти), Андрей Борисенко (Грегорио).
Текст: Филипп Геллер
Фотографии: Даниил Кочетков
Comments