Дата со слезами на глазах, или "Ленинградская симфония"

В феврале 1942-го года в газете "Известия" напечатали слова Дмитрия Шостаковича: "Моя мечта, чтобы Седьмая симфония в недалеком будущем была исполнена в Ленинграде, в родном моём городе, который вдохновил меня на её создание". Седьмая "Ленинградская" симфония – это событие громадного масштаба, выдающегося, она стала легендарной и при этом очень интимной для каждого ленинградца и петербуржца. Трудно представить тот уровень ответственности, что лег на плечи хореографа Игоря Бельского, когда он приступил к постановке балета на эту музыку.

Дмитрий Дмитриевич Шостакович – уникальный человек и музыкант. Несмотря на перипетии и необычайные трудности, которые возникали на его пути из-за смелых и новаторских идей, он всегда предвосхищал своё время. Ещё в 1935 году он стал сочинять вариации в жанре пассакалья (от испанского – провожальная песня торжественно-трагического характера). Изначально они должны были повторить принцип варьирования, используемый Морисом Равелем в "Болеро". Композитор показал наброски своим студентам в консерватории, но в итоге отложил работу над произведением. Однако война внесла свои коррективы и пробудила в Шостаковиче желание закончить его и привести к торжествующему и победному финалу.

Летом 1941 года первая часть была полностью готова. Он начал работу над средними частями, которые были закончены композитором ещё до эвакуации из Ленинграда. Полностью симфония была завершена в Куйбышеве в декабре 1941 года. Там же 5 марта 1942 года состоялась и премьера под управлением Самуила Самосуда. Позже симфонию исполнили в Новосибирске, где в эвакуации находился оркестр Ленинградской филармонии под управлением Евгения Мравинского. Именно этот оркестр и этого дирижера так хотел увидеть в родном городе Дмитрий Дмитриевич, но было слишком рискованно и нецелесообразно везти их в Ленинград.

В дни блокады некоторые музыканты умерли от голода. Репетиции были свёрнуты, и после возобновления играть могли лишь 15 ослабевших людей. Для восполнения численности были отозваны музыканты из военных частей соседних городов. В мае самолёт доставил партитуру в Ленинград.

В июне состоялась премьера в Лондоне, в июле – в Нью-Йорке, но главная, безусловно, ждала своего часа. 9 августа, в день, когда главнокомандующим раздавались специальные пригласительные билеты в популярный в то время ресторан "Астория". Именно там собирались праздновать победу над осажденными в городе. Блокадникам тоже раздавали билеты – билеты в филармонию, где по такому случаю зажгли все люстры. Все четыре части были проиграны в исполнении дирижера Элиасберга. Произведение звучало везде: в домах, на улицах, по радио и через громкоговорители. Исполнял симфонию Большой симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета.

Впервые балет на музыку I части Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича, как ни странно, был поставлен ещё зимой 1945 года для танцевальной труппы "Ballet Rus Highlights" знаменитым Леонидом Мясиным, тем самым основателем "Русского балета Монте-Карло". Но известность приобрела постановка хореографа Игоря Бельского.

Несмотря на то, что Шостакович был отлучён от балетной сцены после сталинского разгрома, в период оттепели, к 60-м годам, симфония была снова, как бы сейчас сказали, в тренде, однако руководство театра отнеслось эмоционально скромно к идее создания балета на эту музыку. Стоит заметить, что танцсимфонии были своего рода под запретом долгие годы. Когда ещё в далеком 1923 году Фёдор Лопухов показал "Величие мироздания", чуда не случилось. И долгие годы жанр балета, сотворённого лишь средствами танца, существовать в стране не мог. Только в 1958 году благодаря гастролям Парижской оперы советская Москва увидела "Хрустальный дворец" Баланчина, и тогда судьба начинающего хореографа Бельского была решена. Танцсимфонии быть!

Однако рождение балета "Ленинградская симфония" было необычным. Руководство отнеслось к этому проекту без всякого энтузиазма, но согласилось на предложение Игоря Бельского сделать спектакль молодежным и внеплановым. Ни зала, ни сцены для прогонов не дали, поэтому репетиции проходили в фойе под новинку тех лет – магнитофон. И солисты, и кордебалет работали в полную силу, старались урвать любую секунду перед, после и между спектаклями, чтобы порепетировать. В середине марта 1961 года получила официальное одобрение балетмейстерская экспозиция Бельского, после всего одной оркестровой репетиции состоялась генеральная, которая прошла в невероятно поднятом настроении, ведь дело было 12 апреля 1961 года, в день полёта Юрия Гагарина. В будущем успехе балета уже не сомневался никто.

Премьера постановки Бельского состоялась в 1961 году (14 апреля) в театре оперы и балета им. Кирова (нынешний Мариинский) под названием "Седьмая симфония". И только с шестого представления балет стал "Ленинградской симфонией". На премьере главные партии исполняли: Алла Сизова (Девушка) и Юрий Соловьев (Юноша). Сейчас спектакль в Мариинском театре идёт дважды в год: 9 мая и 27 января – в день полного снятия блокады Ленинграда.

Юрий Соловьев в роли Юноши

Скупая сценография и отдельные штрихи очертания города, очень условные и символичные, скромные костюмы – всё указывает на время войны, голода, скорби и одновременно не отвлекает от танца как такового. Необходимо помнить, что знаменитый марш, который в балете активно используется в словоформе и показывает немецкое вторжение, на самом деле не задумка композитора, а результат более поздней пропаганды власти. Хореография балета не наложение узора танца на музыку, а самостоятельно рассуждение Бельского на мелодии Шостаковича. Обобщённые образы, отсутствие правдоподобности, подлинный трагизм и в конце – реквием по павшим. Хореограф ставил задачу показать великий героизм не как нечто уникальное и удивительное, а как рядовое, обыкновенное явление, единственно возможное в сложившийся ситуации.

В год столетия Дмитрия Шостаковича – в 2006 году – балет был представлен в юбилейной программе Мариинского театра в Лондоне. Английский критик Дебора Крейн писала: «Бельский создает картину жестокой войны и возвышающего страдания. Женщины поглощены горем, мужчины погибают в бою. Ульяна Лопаткина в партии Девушки воплотила красоту и печаль, а маэстро Гергиев дирижировал с дурманящим магнетизмом».

Воплотила ли Екатерина Кондаурова красоту в сегодняшнем спектакле?Пожалуй, да. Печаль, скорбь – нет. Эту роль трудно сыграть, её надо прожить, не выжимая из себя эмоции. Излишняя драматичность, однако не скорбная, а искусственная, любование собой были абсолютно неуместны. Сцена у героического монумента и вовсе оставила специфический привкус: балерина будто танцевала совсем другую роль. Александр Романчиков в роли Юноши был свеж, немного не зрел и всё же близок к теме балета. Оркестр под управлением маэстро Бориса Грузина был убедительным: порадовал чистотой звучания и раскрыл смысл этой сакральной удивительной музыки.

"Советские музыканты, мои дорогие и многочисленные соратники по оружию, мои друзья! Помните, что нашему искусству грозит великая опасность. Будем же защищать нашу музыку, будем же честно и самоотверженно работать..." (Д.Д. Шостакович)

И они защищали. Выстояли. Выиграли. Вопреки. Низкий поклон и вечная память.