Не легендарная «Легенда»

Неуловимая прима лондонского Королевского балета Наталья Осипова, подчиняясь жесткому графику и контракту в Ковент-Гарден, всё же находит время для выступлений в России и, самое удивительное, находит их сама. Так, в начале февраля она порадовала московскую публику появлением в «Щелкунчике» Алексея Мирошниченко, сотрудничество с которым началось, когда она выразила желание станцевать Джульетту в его новой постановке в Перми в 2016 году. Петербург также не стал исключением — в Мариинский театр Наталья обратилась с просьбой исполнить партию Мехмене Бану в «Легенде о любви» Юрия Григоровича. Как сказала балерина, «Рада, что мне такую возможность предоставили».

Осипова не поддаётся веяниям и трендам, не стремится стать моделью, не является героиней светской хроники. Она тщательно выбирает то, что танцевать, а уж с выбором в её ситуации проблем не возникает: посмотреть хотя бы афишу Ковент-Гарден. Балерина предана танцу всецело и безапелляционно, не жалуется и не сетует, а считает работу большим счастьем. Она не даёт себе поблажек, в ускоренном режиме лечит травмы, и кажется, тренируется денно и нощно. Её репертуар сильно изменился за последние 4 года — Осипова повзрослела, в том числе и с точки зрения танца.

«Легенда о любви» — вторая постановка Юрия Григоровича. Глубоко изучив азербайджанское народное музыкальное искусство и, прежде всего, мугам — один из основных жанров азербайджанской традиционной музыки — композитор Ариф Меликов уже в ранних своих работах активно претворял в жизнь его идеи. Два года потребовалось ему, чтобы написать музыку на либретто турецкого поэта Назыма Хикмета на основе собственной драмы «Ферхад и Ширин».

На самом деле, когда Меликов предложил Кировскому театру свой балет по этой пьесе, ему не было ещё и 30 лет. Первоначальный вариант сценария дотошно пересказывал пьесу и был забракован. И тогда композитор обратился к самому поэту. Новый вариант устроил постановщиков, и в 1960 году началась работа над балетом. У Григоровича в голове рождались новые сцены, которые композитор активно дописывал. Сценарная драматургия, к слову, была далека от совершенства, отдельные картины менялись и после премьеры.

Достоинствами балета является хореография Юрия Григоровича и сценография Симона Вирсаладзе. Их успешное содружество началось ещё в «Каменном цветке». Тогда Дмитрий Шостакович писал: «Новый балет – большое событие в отечественной хореографии, без преувеличения можно сказать, что это этапный спектакль».

Сама по себе история не совсем тривиальная, и, не зная либретто, понять трагизм событий, да и ситуацию в целом, не представляется возможным. Именно в этом балете, историческом, помпезном, истинно театральном, проявился знаменитый почерк Юрия Николаевича: с гигантскими прыжками, буйными массовыми сценами. Это действительно был «синтез открытий балета XX века», как охарактеризовала спектакль Вера Красовская.

Роль Мехмене Бану Наталья Осипова хотела станцевать очень давно, с тех пор, как в 13 лет за кулисами Большого театра увидела в этой партии Надежду Грачеву. В 16 лет к выпускному экзамену по актерскому мастерству в хореографическом училище требовалось подготовить роль: выбор Натальи как раз пал на монолог царицы, чем она изрядно удивила преподавателей. Первые слёзы на сцене были пролиты именно тогда.

Однако дебют в Мариинском театре 16 февраля фурора не произвел. Не хватило времени на подготовку Наталье? Возможно. Не подходит внешне? Сравнения её физических данных с нынешними и бывшими примами Мариинки не уместны, но всё же у нас не конкурс «Мисс Вселенная», да и Осипова умело научилась нивелировать специфичность своей фигуры. Она чужая для публики Кировского-Мариинского театра: внешне и внутренне. Уверенно можно сказать одно – монолог Мехмене ей определённо удался: тревожный красный свет, заливший сцену, казалось, ещё больше уменьшил и без того компактную балерину, однако она быстро заняла собой пространство; её эффектные гранд батманы, агрессивные махи – упругие и легкие – доставили эстетическое удовольствие и эмоциональный озноб. Руки, режущие пространство, привносили в исполнение что-то личное. Скорость и отсутствие пауз, удивительное музыкальное чутье Осиповой разительно выделяет её среди танцовщиц нашего времени.

Пресловутый мостик не той геометрической фигуры оставим на суд экспертов. «Легенда» ведь больше об эмоциях: Осипова их выдавала сполна, была в некоторых моментах избыточно эмоциональна и всё же проживала роль. Она честно пыталась показать на сцене ревность, яростную злость, любовное бессилие, но все эти старания были направлены в никуда. Почему? Почему же не выстрелило?

Потенциально возможная причина в том, что зрителю есть с чем сравнить. Накануне в балете блистали Виктория Терёшкина (Мехмене Бану), Кимин Ким (Ферхад) и Екатерина Осмолкина (Ширин). Отличительная черта этого трио – квинтэссенция самой жизни и трагедии любви: они чувствуют не только плечо партнера, но и танцуют друг для друга. Здесь Наталья оказалась брошена на суд скептической публики, она была одна: без Ферхада, без Ширин – форс-мажорная замена Елены Евсеевой на Осмолкину сказалась: Екатерина старалась, но была крайне уставшей, особенно эмоционально.

Это было не трио, это были не дуэты, ведь в дуэте главное не пропорции тел, а душевное родство. Если его нет – есть просто удачное партнёрство. А есть ещё партнёрство неудачное. И Владимир Шкляров в роли Ферхада был вчера именно партнером неудачным. Он появился на сцене в духе этакого «доброго приятеля» с амбициями принца и весь первый акт забывал, кого он танцует: Евгения, что «родился на брегах Невы», или богатого кшатрия Солора, которого Онегин, кстати, победил. Видимо, сказалась недавняя премьера в Мюнхене. Технически Владимир был в форме: высокие прыжки, широкие движения, его coupé jeté en tournant en manége (последовательность гранд жете по кругу) были низковатые, но длинные и изящные. В целом казалось, что несмотря на усовершенствование своей техники, лирическую составляющая он где-то оставил, растерял. Поддержки были неловкими и нестабильными, натянутыми – что с Мехмене, что с Ширин – и всё время не давала покоя мысль, что Ферхад мыслил не любовью и преданными чувствами к долгу, а только лишь презентацией себя самого. Вдохновения было настолько мало, что не хватило бы прорубить и окно топором, не то, что скалу.

Константин Зверев в роли Визиря был одним из самых убедительных танцовщиков в этом спектакле: красивые линии, неплохое исполнение, энергичное и драматически честное. Кордебалет был без изюминки, с полным отсутствием выпуклых центральных характеров в угоду рисунку танца и относительно константный. Маэстро Борис Грузин следил за оркестром умело, и непростая акустика исторической сцены театра однозначно поддалась его музыкантам.

Автор сценария Назым Хикмет признавался: «Мне очень хотелось принять участие в жизни балетного театра. Меня привлекают условные формы балетного искусства, открывающие возможность для глубоких художественных обобщений. Ведь искусство не зеркало, оно не копирует жизнь, оно как бы создает новую жизнь». Психологическая сложность героев допускает разные смысловые трактовки, и в февральскую пятницу своё понимание образов и новое видение Мехмене Бану было создано балериной Осиповой, удачное или нет, каждый решит для себя сам.