Елена Стихина: "Если ты чего-то действительно хочешь, у тебя обязательно получится"

Оперная дива Елена Стихина, которую многие поклонники оперы считают чуть ли не единственной достойной певицей нового поколения, в интервью для Voci dell’Opera поделилась своими взглядами на современную оперу, рассказала о любимых героинях и о своем отношении к скандалам в оперном мире.

Ориентируетесь ли вы на кого-то из исполнителей прошлого, готовя оперные партии?

Я в первую очередь стараюсь ориентироваться на ноты, написанные композитором. Первоначальный разбор у меня происходит в классе с пианистом, когда я изучаю, смотрю текст, как-то трактую его для себя. Когда я слушаю что-то впервые, у меня не всегда получается все понять – пока я не разобрала текст, мне бывает очень сложно слушать какое-либо исполнение. Я делаю это обычно позже, после того, как у меня сложилось определенное впечатление о музыке.

Конечно, в определенный момент начинаешь слушать разные записи. Например, в дороге можно включить чье-то исполнение, закрыть глаза, насладиться музыкой, понять, как ее чувствовали другие люди. Разные певицы доносят разные образы по-разному, и я иногда заимствую у них интересные моменты. Лично я чаще всего слушаю вокалистов золотого века, но и, конечно, современных певиц, хотя последних предпочитаю воспринимать вживую, если есть такая возможность. В наше время очень много выдающихся певцов и певиц, и не послушать их – просто преступление!

Чем отечественный исполнительский стиль, по-вашему, отличается от западноевропейского?

Во всем мире сейчас происходит смешение стилей, ведь певцы ездят по всей планете – выступать, учиться, участвовать в мастер-классах... К тому же, масс-медиа, огромное количество записей, Ютуб… Сегодня также существуют специальные коучи, которые обучают разным музыкальным стилям, по технике. Поэтому грань между отечественной и западноевропейской традициями уже стирается.

Саломея, Чио-Чио-Сан, Ярославна, Медея... партии этих героинь очень экстремальны для певиц в вокальном плане. Как вы сохраняете себя от возможных последствий?

Сохранять голос нужно только техникой. Точно так же, если человек ходит в спортзал, но неверно пользуется тренажером – работают неправильные мышцы. Главное – в любой партии не забывать о том, что все надо петь своим голосом. Ведь даже крепкие партии, которые провоцируют на драматизацию, нужно петь естественно и не изображать из себя Биргит Нильсон – певицу с огромным голосом. Нужно правильно распоряжаться своими ресурсами.

А какие партии вы бы хотели в будущем воплотить на сцене?

Я бы хотела спеть «Триптих» Пуччини – все три партии за вечер. Я вообще очень люблю музыку Пуччини, как и Верди. Возможно, кому-то это покажется безумием: драматизм героинь очень разный. Мне кажется, было бы очень интересно сыграть таких разных героинь: Джорджетту, Сестру Анджелику и Лауретту.

Исполняете ли вы оперы современных композиторов?

Я принимала участие в одной из современных опер, когда работала на Приморской сцене Мариинского театра. Тогда у нас шел «Доктор Живаго» Антона Лубченко, который также был нашим главным дирижером и художественным руководителем. Я ее пела и в Германии, в Регенсбурге.

Вам бы было интересно спеть что-нибудь еще из современного репертуара?

Все зависит от стиля композитора. Если музыка написана талантливо, а не просто ради того, чтобы идти в ногу со временем, то, конечно, да. Тот же «Доктор Живаго» мне нравится. Но не каждый композитор знает особенности голосов, многие из них пытаются передать в музыке экспрессию и эмоции, но это не всегда сочетается с данными и возможностями певца. Та же финальная сцена Лары из «Доктора Живаго» была достаточно сложной и тесситурно высокой. Но вообще, я очень люблю свой репертуар, который постоянно пою, и своих героинь.

Если говорить об образах, которые вы воплощаете на сцене, есть ли героини, которые вам антипатичны?

Я с таким никогда не сталкивалась и надеюсь, что не столкнусь, – я люблю всех своих героинь. Бывает, что, изучая оперу, думаешь, какая же эта героиня странная женщина! Но антипатии я ни к кому никогда не испытывала.

Вы являетесь штатной солисткой Мариинского театра, но и много выступаете за рубежом. Как вам удается совмещать две «работы»?

За это нужно сказать огромное спасибо Валерию Абисаловичу Гергиеву – за те возможности, которые он дает. То, что певцы не привязаны к одному месту и могут ездить по миру, дает им потрясающую почву для развития.

А какая из театральных систем вам ближе – репертуарная или контрактная?

В некоторых странах Европы тоже репертуарная система – например, так называемый Fest в Германии. Все зависит от конкретного артиста. Кому-то удобно работать в одном месте, кому-то больше нравится путешествовать. Я, скорее, отношусь ко второй категории: я очень люблю познавать мир, новые роли.

Многие любители оперы описывают вас как одну из немногих достойных певиц нашего поколения. Как вы относитесь к таким мнениям?

Мне, конечно, это очень приятно, но есть и много других талантливых певиц и певцов. Я очень часто хожу слушать своих коллег и часто поражаюсь их невероятным голосам и технике. Среди них, допустим, Лизетт Оропеза. Из более старшего поколения – Сондра Радвановски, Анна Нетребко, Хибла Герзмава. Артистов очень много, и все они разные.

Поговорим о выборе профессии… Вы всегда мечтали стать оперной певицей или были другие варианты?

Честно говоря, в детстве я об этом не задумывалась. Когда я училась в школе, особенно и не думала о будущей профессии… Я училась в лицее с гуманитарным уклоном, и мне легко давались языки, особенно английский.

А еще языки вы знаете?

Я понимаю немецкий, итальянский. Итальянский был профильным предметом в консерватории, но, к сожалению, сейчас очень не хватает языковой практики, и навык сильно теряется.

В оперном мире сейчас происходит много скандальных историй (к примеру, с Эйвазовым, Доминго, Григоло и многими другими). Вам не кажется, что с искусства постепенно спадает аура волшебства, и оно становится частью обычной жизни, пропитываясь интригами?

Я не знаю, почему так происходит. Мне очень неприятно все это видеть. Я знаю многих этих людей, так как выступаю с ними, и даже не могу себе представить, чтобы это было правдой. Но интриги в оперном мире были всегда – ведь люди остаются людьми. Ведь даже в таком возвышенном жанре, как опера, нам интересны те же темы, что и людям двести-триста лет назад, – политика, любовь, страсти…

Как, на ваш взгляд, будет развиваться оперное искусство?

Мне бы хотелось, чтобы опера оставалась в сердцах людей. Это жанр невероятной глубины: он настолько пропитывает тебя изнутри, воздействует на тебя на энергетическом, почти клеточном уровне, что хочется, чтобы он жил вечно… Когда я слышу звуки оркестра, у меня внутри все начинает вибрировать…

Как вы относитесь к тому, что сегодня оперу постоянно пытаются донести в массы, открыть ее молодежи – например, внедряют современные технологии?

Мне кажется, это очень действенно. Молодые люди благодаря этому будут ходить в оперу – хотя бы иногда. Ведь если человек не узнает, что такое опера, он никогда не поймет, нравится ему это или нет. Не каждый сможет сразу высидеть целиком серьезную оперу – важно постепенно «прививать» любовь к этому жанру. Конечно, все это должно быть сделано очень качественно: всегда должна быть режиссерская идея, которая дойдет до зрителя, профессиональные певцы с харизмой, которые смогут не только сами прочувствовать музыку, но и донести ее до зрителя. Кстати, Анна Нетребко проделала колоссальную работу по популяризации оперы: она расширила горизонты для многих людей, открыла людям новые оперы. Это здорово!

30 января вы исполнили в Мариинском театре Куму в «Чародейке». Какие сложности у вас возникают при подготовке ролей русского репертуара?

Что касается упомянутой «Чародейки», то у нас идет редакция со старым текстом Шпажинского. И именно либретто было камнем преткновения: было необходимо понять, что значат эти слова, приходилось переводить «с русского на русский». Это очень важно, ведь если не понимать всех смыслов, заложенных в либретто, очень сложно сыграть и спеть, отразить все слова в музыке. Чайковский – это чистый романтизм, с потрясающей оркестровкой, необходимо сплести все вместе, чтобы создалась единая картина…

А при подготовке итальянского репертуара возникают такие трудности?

Тоже возникают. Итальянские оперы тоже написаны на архаичном языке – слова вроде бы такие же, но сама манера выражения давно устарела, многие обороты не используются. Но музыка остается вечной!

Что касается итальянских опер, планируете ли вы петь партии бельканто?

В ближайшее время у меня Норма – это настоящий камень преткновения, нужно сделать ее на достойном уровне. Наверное, я бы и дальше хотела себя попробовать в стезе бельканто – Доницетти, другие оперы Беллини. Это очень интересный жанр и интересная музыка, но пока мне не поступало других предложений.

Какие композиторы вам все же ближе всего?

Любимый стиль назвать не могу, но есть три композитора, которых я люблю больше всего. Это Пуччини, Верди и Чайковский.

В заключение хотелось бы услышать от вас, что бы вы могли посоветовать молодым вокалистам?

Мой совет будет кратким: «Если ты чего-то действительно хочешь, у тебя обязательно получится».