Дмитрий Болтунов-Потоцкий: "Вполне возможно за один день выучить целый балет"

Как работают балетные артисты? Как учат свои партии? Как репетируют с оркестром? В чём сложности работы в сценических костюмах и балетной обуви? Как восстановиться после травм? Чем отличаются балетные школы Москвы и Петербурга? Что общего между танцовщиками из России и зарубежными артистами? Обо всём этом и многом другом мы поговорили с Дмитрием Болтуновым-Потоцким, артистом балета, педагогом и хореографом.

Дмитрий, как Вы пришли в балет? Кто привел? Что стало стимулом?

В балет я пришёл в очень раннем возрасте. Меня привела мама, вслед за сестрой. Ей было 8-9 лет, а мне всего пять. Тогда ещё я ничего не понимал. Это была балетная школа Ледяха (ныне "Школа классического танца под руководством Геннадия и Ларисы Ледях"). Мы там занимались растяжками, садились на шпагат, становились на мостик, выполняли самые простые упражнения. Всё, чем занимаются с малышами. За время учёбы я переходил то во МГАХ ("Московская государственная академия хореографии"), то возвращался обратно в школу Ледяха. В результате закончил оба учреждения по разным специальностям. Во МГАХ получил высшее образование по специальности "Искусство хореографа".

Когда поняли, что хотите стать артистом балета?

На первом курсе. То есть после 9 класса появилось какое-то осознанное отношение к балету. Уже тогда решил для себя и уже точно знал, что я буду танцевать. Это достаточно поздно, несмотря на то, что я был одним из лучших в классе. Это совпало с началом обучения модерну.

Модерн помог потом в работе? В классическом танце?

Да! Очень сильно. Современный танец учит чувствовать каждую свою мышцу, каждую точку своего тела, каждую клетку, учит правильно дышать, чтобы тело тебе подчинялось беспрекословно. Артистов, у которых не было нормального преподавания современного танца, сразу видно на сцене. Они зажаты, не всегда органично управляют своим телом, не всегда красиво прорабатывают движения. Люди, занимавшиеся современным танцем, очень раскрепощены, они легко двигаются и органично смотрятся на сцене.

Вы учились и в Москве, и в Петербурге. Есть разница в методиках обучения?

Раньше были такие понятия, как "Питерская школа", "Московская рука" и прочее. Сейчас уже всё унифицировано - стираются границы, и сейчас нельзя сказать, что какая-то из школ Москвы или Петербурга сильнее, какая-то слабее. Везде приблизительно одинаково. Интересно, что ребята из регионов или небольших школ, где нет такой гонки за статусом, намного более приспособлены для работы в театре. Они возможно немного слабее в технике, но они быстро обучаются, схватывают материал, легко переучиваются.

Работали когда-нибудь с ребятами, которые учились в балетных школах за рубежом? Сталкивались с зарубежными обучением?

За рубежом стёрты рамки. Я не могу сказать, что там существуют понятия "классический танцовщик" или "не классический". Там танцовщик-универсал. Пожалуй, за исключением школы Гранд Опера - это балетные машины. За границей нет отсеивания. Приходят учиться все. Совершенно другой подход у педагога: y них задача "научить". И неважно, как выглядит ученик, сколько весит, какими данными обладает. В Германии существует практика съёмки на видео. Потом видеоматериал просматривается и разбирается. Дети сами видят свои ошибки. Это хороший, разумный подход.

Когда бываете за границей, ходите в театр? Например, посмотреть на местную труппу?

Нет, к сожалению, это удается редко. На гастролях просто нет времени - очень жесткий график. Иногда приглашают на мастер-классы. Но это скорее наоборот: смотрят на меня, на то, как я работаю. Если бываю в частных поездках, то стараюсь ходить в национальные театры. В Японии это "Кабуки", в Таиланде - это "тайский балет", и так далее.

Но у нас на гастролёров я люблю посмотреть. И я скорее пойду на уроки, чем на спектакль. Мне интереснее смотреть, как они занимаются, поскольку всегда есть возможность чему-то научиться. Я смотрю, как артист двигается, как держится, как играетю... особенно как играет. У нас учат, как переживать весь свой образ внутри, забывая о гигиене движения, стиле, заложенном хореографом. Но на балетной сцене нужно наоборот! Нужно уметь двигаться так, чтобы это соответствовало тому внутреннему настроению, которое у тебя есть, и соответствовало поставленной хореографом задаче. Нельзя "Голубую птицу" из "Спящей красавицы" станцевать как набор движений.

У иностранцев наоборот. У них не всегда внешнее совпадает с внутренним. Неважно, происходит ли что-нибудь внутри, но они очень четко передают внешнее движение. В рамках балетного театра внешнее движение наряду с внутренней пустотой выглядит лучше, чем внутренняя полнота с внешней невыразительностью. Но всё-таки лучше работать и над движением, и над внутренней наполненностью.

Есть какие-то наши мастера, которые умеют это делать?

Есть, конечно. Я большой поклонник Светланы Захаровой, Дианы Вишневой, Михаила Лобухина, Артёма Белякова. У Артёма бешеная внутренняя энергетика, и его жесты, и его действия всегда понятны и оправданы на сто процентов. Мне также нравятся Оксана Кардаш и Сергей Мануйлов. Они обладают таким природным талантом, что оторвать от них взгляд невозможно.

А к Сергею Полунину как относитесь?

Очень люблю. За его бездонную глубину. Несмотря на то, что он любую партию преподносит как бы в каком-то внутреннем негативе, во мраке. Например, у него "Жизель" всегда разная. Сегодняшний спектакль - это реальные события, а завтрашний - всё, происходящее во втором акте, только психическое отклонение, проносящееся в голове персонажа. Постоянно разное прочтение. Также и "Манон", и "Майерлинг", и "Дама с камелиями". Невзирая на мрак и депрессивность, после его спектаклей наступает состояние катарсиса. Именно то состояние катарсиса, о котором говорили древние греки, где задача трагедии - очистить собственную душу. Уровень, на котором он играет трагедию, очень высок.

Расскажите, как балетные артисты учат свою партию? Как работают с хореографом? Ведь у них нет текста роли, как у драматических артистов.

Хореограф приносит артистам свою идею, рассказывает, о чём будет балет. Руководство назначает артистов. Хореограф и его помощники разучивают с ними партию. Если балет переносится, то обычно есть видео. Учатся какие-то отрывки, комбинации. Если видео нет, то очень часто хореограф либо его помощники схематично показывают, что они хотят увидеть. Рассказывают, показывают эскизы, зарисовывают, то есть доносят до артиста свою идею любыми способами. Даже обращаются к программистам за 3D-визуализацией. Всё это рассказывается и показывается буквально на пальцах.

И артисты это запоминают?

Конечно. У них работает мышечная память. Они учатся этому на протяжении всего своего срока обучения. Они повторяют словами комбинацию, и мышцы соответственно тоже запоминают. Связь головы и мышц. Когда человек владеет своим телом, владеет координацией, он просто ведет его в нужном направлении. При этом очень помогает музыка. Я могу встать и станцевать хоть сейчас любую партию из моего репертуара, особенно если играет музыка, но объяснить, сколько раз и какой элемент я сделал, я не смогу. Не задумываюсь. Вполне возможно за один день выучить целый балет. Ничего сложного в этом нет.

Всё объясняется с помощью терминов?

Да, есть набор терминов, которые соответствуют движениям. Артист на протяжении всего обучения запоминает эти термины и потом пользуется ими. С их помощью очень просто объяснить, что хочет хореограф или преподаватель. Их очень много, но их запоминание доведено до автоматизма. Виртуозное владение терминологией ведёт к тому, что в головескладывается "картинка" танца, и артист может легко всё повторить и легко выучить. Мы все говорим на одном языке. На протяжении многих лет этот механизм отлаживается и доводится до совершенства.

Расскажите о репетициях. Что такое "оркестровая репетиция"? Это работа с оркестром?

Да. Все дирижеры разные. У всех свой темп, своё настроение. Оркестровые репетиции нужны для того, чтобы артист находился в тонусе, чтобы не пропадало взаимодействие дирижера и труппы, чтобы артист умел танцевать под живую музыку, чтобы была сыгранность, чтобы спектакль смотрелся как единый организм. Очень хорошо, когда дирижер смотрит на артистов и играет "в ноги". Это очень помогает. Если попадается такой дирижер, то это большое счастье.

Дирижеры любят работать над балетами?

Пространство для творчества у дирижера при работе с балетом сильно сужается, поэтому любой хороший дирижер любит больше работать с оперным артистами, как с музыкальными профессионалами, или играть концерты, симфоническую музыку.

Балетных артистов учат музыке в училище?

Когда я учился, нас учили три года. Как сейчас дела обстоят - не могу сказать.

Скажите, а предметы и разные атрибуты на сцене не мешают? Я имею в виду кастаньеты, веера, платки и прочее, завязанные глаза, тяжелые шапки...

Нет. Всё происходит на автомате. Все повязки на самом деле прозрачные. Всё видно. У того же Санчо в "Дон Кихоте" прозрачная повязка, которая выглядит из зала, как плотная ткань. Бывают, конечно, неудобные маски, в которых тяжело танцевать, - плохо видно, они впиваются в тело, закрывают обзор. Иногда бывают головные уборы, у которых сбит центр тяжести. Ростовые куклы - это ужас, особенно если это связано с вращением. Приходится репетировать в этом, чтобы привыкнуть и ощутить специфику маски, чтобы она не съехала, не сползла никуда, чтобы самому нормально выступить, не упасть.

А балетная обувь?

Нет. Обувь не мешает. Девочки танцуют на пуантах, в туфлях, балетках, а мы тоже в балетках, джазовках, сапогах. С обувью обычно нет никаких проблем. Ни с балетками, ни с сапожками. Если обувь тебе по размеру, то всё прекрасно. Если больше, то можно что-то надеть внутрь. Сложнее, если обувь по размеру меньше.

Сейчас Вы не танцуете в театре. Вы поступили в колледж и стали заниматься медициной. С чем это связано? Как согласовывается балет и медицина?

Травмы в балете - обычное дело. Балетных лечить нелегко. Лучший доктор для артиста балета - это бывший балетный, который ушел в медицину, который знает всю специфику. Когда я был травмирован, мне даже не смогли правильно поставить диагноз, так что мне пришлось самому себе составлять схему восстановления. Я помог себе, помог другим людям проходить реабилитацию и понял, что, занимаясь профилактикой и реабилитацией артистов балета, я могу принести пользу.