Роберто Болле танцует во имя мира: "Болеро" Бежара

Около 10 лет назад Роберто Болле, звезда театра Ла Скала, впервые станцевал ставшую для него знаковой партию в балете Джорджа Баланчина "Аполлон". Образ бессмертного и прекрасного бога-покровителя искусств так естественно лег на индивидуальность итальянского танцовщика, сочетающего в своем облике и внутреннюю, и внешнюю красоту "не от мира сего". 10 марта этого года 43-летний Болле, именуемый среди поклонников не иначе как "балетный Аполлон", дебютировал в балете Мориса Бежара "Болеро" в театре Ла Скала. Кажется, эта партия стала еще одной ролью, призванной увековечить талант артиста.

Творение Бежара на музыку Равеля – настоящий вызов для физической выносливости солиста, вынужденного находиться под ярким светом прожектора, не останавливая свой медитативный танец ни на секунду, на протяжении долгих 18-ти минут. Запоминание замысловатого хореографического текста, состоящего из 16 мотивов, среди которых загадочные "Краб", "Б.Б.", "Кошка" и другие, также представляет огромную сложность, даже для уникальных артистов – достаточно вспомнить Майю Плисецкую. Хореография Бежара, по ее словам, была так неподатлива и трудна для изучения, что балерина хотела уехать домой прямо перед премьерой (и это Майя, славившаяся стальным характером!). Кроме того, "Болеро" Бежара отличается асимметрией, отсутствием квадратности и полиритмией; у Равеля счет на три, у Бежара – на четыре. Эмоциональное напряжение солиста и зрителя, вовлеченного в магическое священнодействие на красном столе, растет вместе с темпом гипнотической мелодии, ускоряющейся с каждым тактом и приводящей к роковой кульминации. Недаром эксперты считают, что "Болеро" – удел избранных.

Танцовщики, исполняющие "Болеро", в соответствии со вкусовыми предпочтениями хореографа, как правило, худощавы, удлиненных линий и не обладают развитой мускулатурой, а потому желание Болле станцевать этот балет первоначально было воспринято со скепсисом: атлетическое телосложение танцовщика, который "не поднимает тяжести, а только красивых женшин" не совсем соответствовало канону. Но, кажется, перед премьерой Роберто Болле "поработал" над своим телом и пропустил несколько походов в зал: на сцене он был мягким, пластичным, чуть "подсушенным" и помолодевшим (если только вопрос возраста может касаться бессмертного бога). Аккуратные стопы танцовщика мягко пружинили в приседаниях на плие, руки выписывали магические фигуры в воздухе, нагретом дыханием 40 мужчин, окруживших ритуальный стол, изысканные батманы и геометричные прыжки пронзали воздух под звуки духовых. Выразительность в каждом жесте и притягивающий взгляд, уверена, надолго останутся в памяти присутствуюших в зале в этот вечер.

Иступленный монолог, в котором сплелись навеки Эрос и Танатос, восходит к восточной философии. В персидском и в турецких языках "становиться жертвой за кого-то" и "любить" – суть одно и то же. Умереть во имя других не должно быть сложным выбором для того, кто стремится к духовному совершенству, ведь все земное – ничто по сравнению с ощущением себя частью божественного.

Смертный, избранный для жертвоприношения богам, до изнеможения танцует во имя мира. Толпа, жаждующая для себя спасения и кровожадно ожидающая искупительной крови, испытвает ни с чем не сравнимый священный восторг: избранный опьяняет их танцем, приближаясь своим подвигом к божеству, к которому он уповает. Доходящее до безумства обожание заставляет толпу поглотить избранного на смерть, дабы почувствовать на себе хоть частицу дарованной ему милости. Таким мне видится "Болеро", хотя, конечно, прав Болле, утверждающий, что "это эссенция, а не история, почти навязчивое "крещендо", чувственное и эротичное".

Фотографии: Teatro alla Scala, 2018