Все пороки ведут в Рим
Вопрос современного прочтения классических произведений сегодня занимает очень важное место в музыкальном театре. Драматический театр в этом смысле обладает практически безграничной свободой, имея возможность использовать сюжет исключительно как форму выражения некоей архетипичной проблемы, заложенной в нём.
Музыкальный же театр, в частности, искусство оперы, ограничены в этом плане хотя бы потому, что «из песни слов не выкинешь»; и если Оттон во втором акте «Агриппины» Генделя после предательства Поппеи в меланхоличной тоске воспевает чудные ручейки, протекающие в зелёной траве, то и трава, и ручейки быть должны, и с музыкой это все должно вязаться.
И вот мы видим, как печальный Оттон, сидя в баре, разливает текилу в шоты, стоящие на фоне вазы с цветами на барной стойке. Видим, как Агриппина обращается к народу с вестью о гибели императора... конечно же, в прямом эфире. C одной стороны, ничего особенного: оправдать предложенные обстоятельства - одна из главных профессиональных задач любого режиссёра и актера. С другой стороны... разве мало в нашем время есть примеров постановок, когда даже такая простая истина забывается? «Люблю я этот сад укромный и тенистый», - поет Ленский в центре огромной советской гостиной. А между тем кто мешает ему подойди к окну, сделав осмысленной фразу, сохраняя логику и единство интерпретации и текста? Такие маленькие детали способны разрушить весь спектакль, каким бы талантливым и глубоким ни было бы его прочтение.
Но в нашем случае всё было совсем наоборот. Дэвид Маквикар решил оправдать каждое действие, происходящее на сцене. Да что там... каждую ноту в этой великолепно выстроенной картине, или даже мозаике, о борьбе за власть, любви, предательстве и других извечных темах. Можно приводить бесконечные примеры изобретательности и вкрадчивости режиссёра, но лучше, конечно, увидеть это воочию, тем более, спектакль будет транслироваться еще достаточно долго.
Однако не одним режиссёром спектакль красен. Вообще, это как раз пример того самого синтетического искусства и коллективной работы общего высокого уровня. Каждая сторона здесь выказала высочайшее мастерство. И вышеупомянутый Дэвид Маквикар; и оркестр во главе с дирижером Гарри Бикетом, раскрывший в музыке абсолютную современность извечных чувств, звучащих в партитуре 18 века; и сценограф Джон Макфарлейн, создавший очень лаконичные декорации, которые не «перекрывают» артистов сами по себе и органично взаимодействуют с ними, когда это требуется; и художник по свету Паула Констебл, выстроившая свет, обрамляющий все действо и проникающий в него, подобно сиянию на картинах старых мастеров.
Артисты - не певцы и не актеры, а именно артисты - этого спектакля заслуживают отдельной статьи, а может быть, даже диссертации. Чего стоит одна только Кейт Линдси, воплотившая в Нероне образ извечного отпрыска сильных мира сего, погрязшего во всевозможных губительных увлечениях, в которых подобные ему топят свою жизнь то ли от безграничной вседозволенности, то ли от фатальной потребности «найти себя». То, что вытворяет это меццо-сопрано в роли Нерона, уму непостижимо. Абсолютная актерская включённость в соединении с прекрасной вокальной школой и колоссальной физической подготовкой (которой Линдси занялась специально для этой роли) дают ошеломляющий результат, который нельзя описывать словами - его нужно увидеть и почувствовать.
Джойс ДиДонато с присущим ей обаянием и харизмой является стержнем всего спектакля. Эта артистка в 51 год разливает волны сексуальной энергетики в моменты, того требующие, ни в коей мере не уходя в пошлость, но создавая безукоризненно правдивый образ Агриппины. Ее проведение сцены «Pensieri, voi mi tormentate» просто ошеломительно. Тончайшие оттенки человеческих чувств, передаваемые её голосом, и разительный контраст сменяющихся мыслей на протяжении 10 минут крупным планом, без единого взгляда не от персонажа поражают воображение и дают почувствовать всю силу оперного искусства. Каждый, кто находился в тот вечер на сцене, вкладывался в роль на двести процентов. Бренда Рей, исполнившая роль Поппеи, Мэтью Роуз в роли Клавдия, Йестин Дэвис - Оттон, Данкан Рок и Николас Таманья - Паллас и Нарцис соответственно. Каждый стал неотъемлемой частью происходящего действия, каждый явил в этом спектакле результат огромной работы и безмерной любви к своему делу. Любое лицо в кордебалете вызывало ощущение законного местонахождения здесь. Два друга-гея и служанка Сабины, солдаты Палласа, гости бара, репортер ТВ-новостей - все эти персонажи будто прописаны либреттистом, а музыка создана с учетом их присутствия. Опера длится 4 часа, но благодаря честному отношению к искусству, благодаря уважению и любви к нему, а также труду работавших над ней художников - в широком понимании этого слова - этих 4 часов мало. Этот спектакль - подарок для всех, кто по-настоящему любит оперу, потому что здесь она предстает перед нами во всей своей безграничной красоте и воздействует на нас со всей присущей этому искусству силой.
Следующие показы спектакля в вашем городе:
Comments